Неточные совпадения
На запад пятиглавый Бешту синеет, как «последняя туча рассеянной бури»;
на север подымается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона;
на восток
смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, — а там, дальше, амфитеатром громоздятся
горы все синее и туманнее, а
на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых
вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом…
Но вот и мхи остались сзади. Теперь начались гольцы. Это не значит, что камни, составляющие осыпи
на вершинах гор, голые. Они покрыты лишаями, которые тоже питаются влагой из воздуха.
Смотря по времени года, они становятся или сухими, так что легко растираются пальцами руки в порошок, или делаются мягкими и влажными. Из отмерших лишайников образуется тонкий слой почвы,
на нем вырастают мхи, а затем уже травы и кустарники.
Если
смотреть на Ключевской завод откуда-нибудь с высоты, как, например,
вершина ближайшей к заводу
горы Еловой, то можно было залюбоваться открывавшеюся широкою горною панорамой.
Я очень любил
смотреть в окно, выходившее
на Бугуруслан: из него виднелась даль уремы Бугуруслана, сходившаяся с уремою речки Кармалки, и между ними крутая и голая
вершина Челяевской
горы.
— Вчера у окна подсматривал, — рассказывала
Вершина. — Забрался в сад, когда мы ужинали. Кадка под окном стояла, мы подставили под дождь, — целая натекла. Покрыта была доской, воды не видно, он влез
на кадку да и
смотрит в окно. А у нас лампа
горит, — он нас видит, а мы его не видим. Вдруг слышим шум. Испугались сначала, выбегаем. А это он провалился в воду. Однако вылез до нас, убежал весь мокрый, — по дорожке так мокрый след. Да мы и по спине узнали.
Из больших кусков пробки построены
горы, пещеры, Вифлеем и причудливые замки
на вершинах гор; змеею вьется дорога по склонам;
на полянах — стада овец и коз; сверкают водопады из стекла; группы пастухов
смотрят в небо, где пылает золотая звезда, летят ангелы, указывая одною рукой
на путеводную звезду, а другой — в пещеру, где приютились богоматерь, Иосиф и лежит Младенец, подняв руки в небеса.
Больше всего старика волновали хищнические порубки
на его любимой Осиновой
горе, которые делались приисковыми рабочими с чисто русской безжалостностью к дереву. Николай Матвеич в немом отчаянии
смотрел на свежие пни, валявшиеся
вершины и думал вслух...
Удавалось ли мне встретить длинную процессию ломовых извозчиков, лениво шедших с вожжами в руках подле возов, нагруженных целыми
горами всякой мебели, столов, стульев, диванов турецких и нетурецких и прочим домашним скарбом,
на котором, сверх всего этого, зачастую восседала,
на самой
вершине воза, тщедушная кухарка, берегущая барское добро как зеницу ока;
смотрел ли я
на тяжело нагруженные домашнею утварью лодки, скользившие по Неве иль Фонтанке, до Черной речки иль островов, — воза и лодки удесятерялись, усотерялись в глазах моих; казалось, все поднялось и поехало, все переселялось целыми караванами
на дачу; казалось, весь Петербург грозил обратиться в пустыню, так что наконец мне стало стыдно, обидно и грустно; мне решительно некуда и незачем было ехать
на дачу.
На вершине горы, что высится над Фатьянкой, Марья Ивановна вышла из коляски и с радостным видом
посмотрела на испещренную цветами долину.
Направо далеко видна степь, над нею тихо
горят звезды — и все таинственно, бесконечно далеко, точно
смотришь в глубокую пропасть; а налево над степью навалились одна
на другую тяжелые грозовые тучи, черные, как сажа; края их освещены луной, и кажется, что там
горы с белым снегом
на вершинах, темные леса, море; вспыхивает молния, доносится тихий гром, и кажется, что в
горах идет сражение…